Мовні стратегії та тактики

Речевое поведение политика зависит от его коммуникативной роли, социального статуса, ситуации общения и других факторов. Кроме того, для достижения определённой цели коммуникации говорящий планирует свою речевую деятельность, используя стратегические и тактические принципы.

Стратегия включает в себя планирование процесса речевой коммуникации в зависимости от конкретных условий общения и личностей коммуникантов. По мнению О. С. Иссерс, речевая стратегия представляет собой комплекс речевых действий, направленных на достижение коммуникативной цели [Иссерс, 2011]. Речевая стратегия может определяться одной главной коммуникативной целью или несколькими целями говорящего. Успешность общения оценивается по достижении наибольшего количества целей [Дементьев, 1997: 34−43].

С.И. Виноградов разделяет речевые стратегии на кооперативные и некооперативные. К кооперативным стратегиям исследователь относит разные типы информативных и интерпретативных диалогов (например, диалог-сообщение, спор, обмен мнениям, признание и др.). К некооперативным стратегиям относятся диалоги, в основе которых лежит нарушение правил речевого общения, имеющих форму конфликтов, ссор, претензий, угроз, выражающих агрессию, злобу, издевку и т. д. [http://www.sbiblio.com/forum/].

Для реализации стратегии могут быть использованы различные тактики, которые могут меняться в зависимости от условий общения. В ходе дискурса говорящий корректирует линию своего речевого поведения в зависимости от поведения собеседника. В политическом предвыборном дискурсе побеждает тот, кто лучше владеет коммуникативными тактиками, и способен воздействовать на картину мира и поведение адресата [Чудинов, 2012: 77].

Как отмечает С. И. Виноградов, кооперативные стратегии имеют большой диапазон тактик для установления контакта между говорящими, для поддержания интереса собеседников, для активизации внимания и пробуждения интереса к участникам общения. В этом случае часто используются слова-символы и клишированные конструкции. В диалогах с информативной стратегией или стратегией побуждения к действию широко используются тактики неявного выражения смысла или способа информирования и неожиданной смены темы. Важный прием осуществления целого ряда тактик при кооперативной и некооперативной стратегии — молчание, которое может замещать реплику утверждения, обещания, просьбы, согласия, ожидания, запинки, оценки или прекращения разговора. Функция молчания в структуре диалога очевидна из речевой ситуации [http://www.sbiblio.com/forum/].

Исследователи политического дискурса отмечают активное использование конфронтационных стратегий и тактик: угрозы, игнорирование, дискредитация, ложь, наклеивание ярлыков, оскорбления, саботажа. Коммуникативный саботаж определяется как прием речевого воздействия, при котором происходит игнорирование реплики партнера, уход от ответа, уклонение от темы, смена темы, навязывание своей темы разговора или нежелание продолжать беседу (отказ, возражение, возмущение и отрицание) [Андреева, 2006: 20−24].

Коммуникативный саботаж в политическом дискурсе близок к демагогии как пространному рассуждению, он менее эмоционален, характеризуется использованием уже знакомой информации, соскальзыванием на знакомые темы, в рамках которых человек чувствует себя более свободно. В политическом дискурсе саботирование часто включает использование стандартных, клишированных выражений, а также уклонение от темы и оперирование уже известными коммуниканту данными. Коммуникативный саботаж часто является поворотным моментом в развитии диалога с точки зрения кооперации / некооперации общения. С одной стороны, он может провоцировать развитие конфликта, с другой — являться средством нейтрализации конфликта. Коммуникативный саботаж является индикатором незаинтересованности саботирующего в последующем общении и приводит к прекращению коммуникации. Настойчивые переспросы, настаивание на своем часто приводят к повторному использованию коммуникативного саботажа. Наиболее частым способом развития диалога после использования коммуникативного саботажа в политическом дискурсе является смена темы, затем с большим отрывом идет повторный коммуникативный саботаж [там же].

Представленные стратегии и тактики соотносятся определённым образом с функциями сообщений, которые выделил В. Л. Бенуа в предвыборном дискурсе. Анализируя предвыборный дискурс, В. Л. Бенуа определяет три функции сообщений кандидатов, участвующих в избирательной кампании. Во-первых, сообщения кандидата должны восхвалять его самого [Бенуа, 2006: 92−119], акцентируя желаемые качества или взгляды кандидата, привлекательные для избирателей. Однако чрезмерное восхваление может спровоцировать противоположный эффект. Вторая функция сообщений это нападение или критика оппонента. Определение слабых сторон, недостатков оппонента способно сделать его менее привлекательным для тех избирателей, которые положительно относятся к тактике нападения. Некоторые исследования показывают, что избиратели скорее склонны положительно воспринимать нападки на предлагаемый кандидатом политическую программу, чем на личность, поэтому некоторые нападения могут вызвать результат обратный желаемому, при котором избиратели предпочтут нападающему объект нападения. Используя метод нападения, кандидат может сформировать предубеждение у избирателей по отношению к своему оппоненту. Исследование политических телепередач в преддверии президентских выборов показало, что метод нападения чаще использовали кандидаты с наименьшими шансами на победу [Бенуа, 2006: 92−119].

Третью функцию сообщений в рамках предвыборной кампании В. Л. Бенуа определяет как защиту, которая способна предотвратить дальнейшее поражение от нападок оппонентов и вернуть шансы кандидата, частично утраченные в результате нападений. Но защита имеет ряд недостатков: (1) ответ кандидата на нападение может поставить его в оборонительную позицию на продолжительное время; (2) объектом нападок чаще всего являются слабые позиции кандидата, в связи с чем ответная реакция способна обнаружить его некомпетентность; (3) кандидат должен уметь определить тему, в рамках которой его критикуют, и лишь затем выступать с опровержениями. Очевидно, что кандидаты, используя функции восхваления, нападения и защиты в своих сообщениях, способны формировать предпочтения избирателей [там же].

Исследования В. Л. Бенуа выявили, что победившие на президентских выборах кандидаты в своих предвыборных сообщениях больше обсуждали свои политические предложения, нежели свои личные качества. По мнению учёногго, согласно функциональному подходу у тактики восхваления нет недостатков, у тактики нападения один недостаток, у тактики защиты — три [там же].

Функциональный подход В. Л. Бенуа сочетает в себе анализ функций (восхваление, нападение, защита) и тем ('политика', 'личность'). Относительно темы 'политика' предвыборного дискурса, то исследователь разделяет «политику» на три составляющих: поступки, планы и общие цели. Что касается темы политической «личности», то она делится исследователем на личные качества, лидерские качества и идеалы, которые должны быть чётко освещены в предвыборных речах. Например, анализ президентской кампании 1996 г. показал, что рекламные ролики Билла Клинтона были подготовлены более тщательно, чем ролики Боба Доула: Б. Клинтон представлял и свои поступки, и свои планы в ходе кампании, при этом критикуя поступки Боба Доула и его планы. Боб Доул, напротив, представлял свои планы, но редко говорил о собственных поступках, и критиковал поступки Билла Клинтона, но редко критиковал его планы [Бенуа, 2006: 92−119].

Таким образом, в политическом диалогическом дискурсе могут быть использованы как коммуникативные, так и некоммуникативные (конфронтационные) стратегии и тактики, связанные с нападением на оппонента, защитой от нападения противника и (само) восхвалением.

Политический диалогический дискурс представляет собой особый вид коммуникации, которая совершается в определённой политической ситуации, в определённое время и с определённой целью (по Т.А. ванн Дейку). Вслед за В. Е. Чернявской и Н. Д. Арутюновой, мы трактуем политический диалогический дискурс как речевой процесс и как целенаправленное социальное действие, направленное на воздействие на адресатов.

Политический дискурс характеризуется отчетливо выраженными дифференциальными признаками институционального общения, такими как прототипная ситуация общения, политическая тематика, коммуникативные цели и задачи, статусно-ролевые отношения. Политический дискурс является ситуативно-связанным типом дискурса, выполняющий роль регулятора отношений в субъектно-субъектной, субъектно-объектной, субъектно-ценностной сфере применения языка, то есть, ориентирован на разрешение противоречий в предстоящей практической деятельности между личностями, ценностями и объектами знаний Диалогическая форма политического дискурса обладает такими свойствами диалогической речи, как сиюминутность производства, быстрота и непосредственность процесса отражения речевых ситуаций, мена коммуникативных ролей, обилие эмоциональных реакций. Политический диалогический дискурс представляет собой макроструктуру, объединяющую речевые акты, которые состоят из диалогических единств, содержащих инициирующую и ответную реплику.

В политическом диалогическом дискурсе как и в любом другом диалогическом дискурсе происходят когнитивные процессы (ощущения, внимание, воображение, память, понимание, мышление, речь), которые обеспечивают взаимопонимание коммуникантов в ходе диалогического общения.

Функционирование диалогического дискурса зависит от процессов кодирования (порождения) и декодирования (понимания), которые представляют собой сложные многоэтапные процессы, многократно повторяющиеся в ходе общения. В процессе кодирования и декодирования задействуются все когнитивные функции (ощущения, внимание, воображение, память, мышление, речь) В процессе кодирования высказывания происходит возникновение мотива (интенции), извлечение информации из долговременной памяти, обработка информации, формирование и воспроизведение высказывания. Процесс декодирования проходит этапы ощущения и восприятия речевого высказывания, представление и мысленную обработку информации, и перенос этой информации в кратковременную и долговременную память. В результате декодирования информации (то есть ее когнитивной обработки) возникает мотив дальнейшей деятельности адресата.

Диалогическая речь кардинальным образом отличается от монологической тем, что в процессе диалога активизируются такие когнитивные процессы как кодирование так и декодирование информации, поступающей от адресанта, а в процессе монолога говорящий кодирует только свои собственные мысли. Поэтому можно предположить, что существует монологический и диалогический дискурс, которые совершаются в определённое место и время и преследуют определённые цели. Диалогический дискурс может происходить как в рамках бытового (в случаях обсуждения серьёзных проблем, когда созданный текст объединён сверхфразовым единством), так и институционального дискурсов (переговоры, заседания, дебаты, интервью и другие формы). Монологический дискурс (в устной или письменной форме) совершается в таких ситуациях, как, например, написание документов, обращение политического деятеля к аудитории на митингах или в телеобращениях.

Функционирование рассмотренных когнитивных процессов связано с прагматическими аспектами коммуникации (анализ ситуации, определение целей, задач и мотивов собеседника, построение плана) в ходе диалогического дискурса. При этом важная роль в создании диалогического дискурса принадлежит языковым личностям, качественные характеристики которых во многом определяют ход дискурса, его содержание и эмоциональный фон. Политические личности, участвующие в предвыборных дебатах, следуют либо нарушают коммуникативные принципы Кооперации, Вежливости и Иронии, а также используют определённые кооперативные/некооперативные стратегии и тактики для ведения дискурса.